Взойди на высокую гору
И там на вершине постой.
Лишь здесь открываются взору,
Что Бог наш живёт, где покой.
Чьё сердце смирённо и кротко,
Любовь где, терпенье хранят,
Покров в небесах уже соткан,
Во век Божья милость Твоя.
Утёсы трясутся от ветра,
А камни летят с высоты;
И в страхе душа ждёт ответа:
“Не здесь ли Господь, Боже Ты?”
Но Он не во тьме урагана,
И в вихре не место Ему.
Он Духом в душе без изъяна.
Она недоступна врагу.
Из недра толчки нарастают.
От боли стенает Земля.
И, в немощи, люди желают
Увидеть в том, Боже, Тебя.
Но Ты не в крушении зданий,
Хотя заставляешь порой
За грех, словно часть наказаний,
Трястись этот шар небольшой.
Сгорают до тла, полыхают
Леса и творенья людей.
В смятении люди не знают,
Что Бог не среди тех огней.
Огонь Твой, горя и пылая,
Не губит с плодами ветвей
И, сердце во тьме зажигая,
Даёт свет для жизни моей.
Почувствуй, как ветер ласкает,
Касается нежно щеки
И дух в тишине отдыхает
Под сенью могучей руки.
Лишь в веяньи тихого ветра,
Вдали от мирской суеты,
Душа где, жива и бессмертна,
Находишься, Боже мой, Ты.
Вячеслав Переверзев,
USA
Родился в Украине, на Донбассе, г. Горловка. Другой сайт: http://stihi.ru/avtor/slavyan68
Прочитано 7228 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
